Николай Эппле:
Хочется проговорить основные черты новой реальности, в которую мы вчера, вероятно, переместились.
Надо называть вещи своими именами, вчера на улицах Москвы мы видели террор. Нужно быть готовыми к тому, что это не эксцесс, а системное изменение. До последнего времени видимость уважения к закону местами сохранялась.
Именно видимость и именно местами - первое лицо давно использует отсылки к закону для прикрытия беззакония, подавая отчетливый сигнал по всей цепочке, но вот считалось нужным такую видимость поддерживать, вероятно, дальше уже не будет считаться.
У нас все же было ощущение, что если не лезть, не повинтят, а если побьют, то это эксцесс и можно поднять шум, и он будет эффективен, что прессу не трогают, а адвокатов допускают, что откровенно абсурдные обвинения рассыплются, что информацию всегда можно добыть, и если поймут, что чревато большим шумом - откатят.
Вероятно, теперь это больше может не быть само собой разумеющимся - закон приказано топтать, людей бить, чем страшнее и беззаконнее, тем лучше.
Это правда новая реальность, и важно тут следующее.
Во-первых, это все совсем не значит, что закон перестал существовать. К нему больше не демонстрируют даже показного уважения, но зам закон не перестает от этого быть законом. В этом собственно отличие бандитов от нормальных людей: бандит, после того как внешние запреты отключают, начинает разбой, признавая только преобладающую силу. Для других внешние запреты в целом формализуют внутренние. Еще раз: когда кто-то себе разрешает забить на закон юридический и нравственный, это вовсе не значит, что он перестает существовать.
Наоборот - тут, как во всех хороших книжках, закон переходит на новый уровень, приобретает новую силу и новое качество, оказываясь очевидным для всех, имеющих глаза, противовесом откровенному злу. Даже для самих ментов и их начальников, очень для многих, важно внутренне объяснять себе борьбу с оппозицией стремлением сохранить законность, уберечь от скатывания в хаос и насилие. И когда власть разрешает себе забить на формальности и переступить через закон - это объяснение перестает работать для очень многих даже там внутри.
Все же выбрать разбой - проблема для большинства. И у нас впереди много диких сцен, когда будут плевать в лицо, но еще больше - когда люди, которые по должности должны бы быть на той стороне, будут на самом деле на этой.
В конце концов, вся эта резкая истерическая деградация ("Русь слиняла в два дня") была запущена очевидным для всех попранием закона Божьего и человеческого - когда человека пытались убить и запугать, а он не испугался и пришел дать бой, и одержал безусловную моральную победу. И это вообще-то значит, что безусловная моральная правота для них совсем не плюнуть и растереть, они правда не могут ничего этому противопоставить, кроме террора.
И отсюда во-вторых. Во-вторых, эта новая реальность, это важно, не менее опасная для нас, на которых плюют, чем для них, плюющих. Это не прекраснодушие и не романтизм. Существование в рамках закона - гарантия стабильности системы, отказывающаяся от закона система идет вразнос. Если они правда решили перейти к террору, они запустили обратный отсчет для себя, потеря легитимности не хухры-мухры, это необратимо. Время работает на нас и против них, и очень быстро ускоряется.
И в темные времена всегда мелкие несогласия отступают перед безусловно более важными основаниями для солидарности. В этом смысле, посадив Навального, они сделали для объединения оппозиции больше, чем могли бы сделать все усилия самой оппозиции. Давайте, пожалуйста, перестанем сраться по мелочам и оцеживать комара, давайте понимать, кто на стороне добра, а кто на стороне зла, время военное. Дорогая интеллигенция, хватит уже про вождизм Навального, хватит про ВШЭ как цепного пса режима, окститесь, пожалуйста, различайте своих и чужих.
И да, последнее. Исторические параллели - зло, они ослепляют и невротизируют; сейчас не 1937, а 2021, это не хорошо и не плохо, это другое. Навальный не Мандела и не Аун Сан Су Чжи, он Навальный. Литературные параллели - благо, они дают перспективу и вселяют веру; сейчас больше не Пятая книга Гарри Поттера, мы в ней задержались, а Седьмая.